Галапагосы - Страница 53

К оглавлению

53

Таким образом, можно сказать, что колумбийцев за их отвратительное обращение с коровой постигла быстрая и страшная кара – во многом благодаря большемозглым изобретателям дагонита.


* * *

На фоне того, как грубо обошлись с коровой, майор Рикардо Кортес, лающий быстрее звука, представал истинным рыцарем, подобным рыцарям древности. Он и ощущал себя им, хотя знать не знал ничего ни о корове, ни о том, куда угодила его ракета. Связавшись по рации со своим командованием, он доложил, что «Bahia de Darwin» уничтожена, а также попросил передать своему лучшему другу, подполковнику Рейесу, который днем выпустил ракету по аэропорту и теперь отдыхал на земле, три слова по-испански: «Ты был прав».

Рейес поймет: этой фразой его друг признавал справедливость того. Что по остроте вызываемого наслаждения пуск ракеты не уступал любовным утехам. Кортесу никогда не суждено было узнать, что он поразил вовсе не «Bahia de Darwin», – как друзьям и близким колумбийцев, которых разорвало на котлеты, не дано было узнать, что сталось с ними.


* * *

Ракета, поразившая аэропорт, с точки зрения дарвинизма, безусловно, оказалась значительно эффективнее той, что угодила в «Сан Матео». Ибо первая уничтожила тысячи людей, птиц, собак, кошек, крыс, мышей и прочих живых существ, которые иначе могли бы дать потомство.

Взрывом же в болотистой дельте уничтожены были только четырнадцать членов команды, порядка пятисот обитавших на судне крыс, несколько сот птиц да некоторое количество крабов, рыбы и тому подобного.

Главным образом взрыв этот представлял собой неэффективный удар по нижнему звену пищевой цепочки: миллиардам и миллиардам микроорганизмов, которые, вместе со своими экскрементами и трупами своих предков, составляли почву этой заболоченной местности. Взрыв не слишком повредил им, поскольку они были не слишком чувствительны к внезапным зачинам и концовкам. Они никогда бы не смогли совершить самоубийство в духе *3игфрида фон Кляйста – за баранкой автобуса, с твердым намерением покончить с жизнью.

Они просто неожиданно перенеслись с одного места на другое, пролетев по воздуху, вместе со значительной долей прежнего окружения, и плюхнувшись наземь в конце пути. Многие из них даже пережили величайший расцвет в результате этого взрыва, получив в качестве подкормки останки коровы, крыс, команды и других представителен более высоких жизненных форм. Ибо сказано «Мандараксом»:


...

Как чудно видеть, сколь малым довольствуется природа.


Разорвавшийся дагонит, сын глакко и прямой потомок благородного динамита, вызвал приливную волну шестиметровой высоты – и та, устремившись вверх по течению, смыла стоявший на причале автобус, а с ним и Зигфрида, который все равно хотел умереть.

Что еще важнее: налетевшая волна оборвала белую нейлоновую пуповину, которой грядущее человечества еще было связано с материком.

«Bahia de Darwin» волною отнесло на километр вверх по течению и мягко посадило на болотистое мелководье. Корабль стоял, освещенный не только луной, но и отблесками безумных полыхающих пожаров, расцветавших по всему Гуаякилю.

Капитан поднялся на мостик. Запустил оба двигателя-близнеца, которые загудели в темной глубине. Затем оба винта – и корабль снялся с болотистой мели. Теперь он был свободен.

Капитан повернул штурвал, взяв курс вниз по течению, в открытый океан.

Ибо сказано «Мандараксом»:


...

Корабль – осколок, оторвавшийся от земли, – тронулся прочь, одинокий и быстрый, как маленькая планета.


A «Bahia de Darwin» была не просто каким-то кораблем. Для человечества это был новый Ноев ковчег.

Книга вторая.
И так стало

1

Стало так: новый белый дизельный теплоход, в ночи, без карт, без компаса, без огней, все же разрезал воды холодного, глубокого океана, идя на предельной скорости. Для человечества он больше не существовал. По убеждению человечества, именно «Bahia de Darwin», а не «Сан Матео» разнесло вдребезги в болотистом устье под Гуаякилем.

То был корабль-призрак, который, удаляясь от потерявшейся из вида земли, уносил гены своего капитана и семи из десяти его пассажиров на запад, к приключению, длящемуся уже миллионы лет.

Я же был настоящим призраком на этом корабле-призраке.

Сын большемозглого писателя-фантаста по имени Килгор Траут, я дезертировал из морской пехоты США.

Мне предоставили политическое убежище в Швеции, а затем и шведское гражданство. Там я стал сварщиком в доке Мальме, в один прекрасный день меня совершенно безболезненно обезглавил упавший сверху стальной лист, когда я работал внутри будущего корпуса «Bahia de Darwin». Тогда я отказался ступить в голубой туннель, ведущий в загробную жизнь.

Я всегда сохранял способность материализовываться, но воспользовался ею лишь однажды, в самом начале игры, и всего на несколько мгновений, во время бурного шторма с дождем, налетевшего на корабль в северной Атлантике, по пути из Мальме в Гуаякиль. Я появился тогда в «вороньем гнезде», где меня увидел один из членов временного шведского экипажа. Он к тому моменту успел изрядно выпить. Мое обезглавленное тело было обращено «лицом» к корме, а в высоко поднятых руках я держал свою отрубленную голову, точно баскетбольный мяч.


* * *

Поэтому на мостике рядом с капитаном Адольфом фон Кляйстом я присутствовал незримо, коротая с ним первую ночь в море после нашего столь поспешного отплытия из Гуаякиля. Он не спал всю ночь напролет и теперь был трезв, но мучился страшной головной болью, которую охарактеризовал в разговоре с Мэри Хепберн как «золотой винт, который мне вкручивают промеж глаз».

53